— Правда? — Он вгляделся в мое лицо, словно пытаясь прочесть мои мысли. — Отпустить тебя для меня равнозначно смерти, но я не буду удерживать насильно.
— Я не собираюсь никуда от тебя уходить.
Он облегченно вздохнул:
— Завтра мои адвокаты будут общаться с полицией, чтобы выяснить, на каком мы свете.
В ответ я слегка наклонила голову и прижалась к его губам. Мы пытались скрыть преступление, и сказать, что это совсем меня не тревожило, значило покривить душой: ведь как-никак я дочь полицейского, однако о другом исходе даже страшно было подумать.
— Я должен быть уверен, что ты сможешь примириться с тем, что я совершил, и жить дальше, — тихо произнес он, накручивая мой локон на палец.
— Думаю, я смогу. А ты?
Его губы снова нашли мой рот.
— С тобой я преодолею все, что угодно.
Я засунула руку ему под фуфайку, чтобы почувствовать теплую золотистую кожу, обтягивающую рельефные мышцы. Его соблазнительное тело было настоящим произведением искусства. Я лизнула его губы, проведя языком по их капризному изгибу, и слегка прикусила. Гидеон тихо зарычал. И такой, можно сказать, животный звук стал для меня лучшей лаской.
— Прикоснись ко мне. — Это был приказ, но в голосе его прозвучала неприкрытая мольба.
— Я уже.
Он схватил меня за запястье, а затем беззастенчиво положил на мою ладонь свой член и стал тереться о меня. Я сразу обхватила пальцами его набухший орган, и от осознания того, что под спортивными штанами на нем ничего нет, мой пульс сразу участился.
— Боже, — выдохнула я. — Ты сводишь меня с ума.
Его синие глаза горели яростным огнем, лицо пылало, чувственные губы были слегка приоткрыты. Он никогда не пытался скрыть, как сильно я его завожу, и не старался сделать вид, что лучше меня контролирует свои эмоции. Да, в спальне он был господином, но его господство только больше возбуждало меня, поскольку я прекрасно понимала, что он не в состоянии противостоять возникшему между нами притяжению.
У меня перехватило дыхание. До сих пор не верилось, что он мой и стоит сейчас рядом — такой открытый, такой изголодавшийся и такой чертовски сексуальный.
Гидеон сорвал с меня полотенце и, когда оно упало на пол, судорожно сглотнул:
— Ах, Ева!
В его голосе было столько чувства, что я едва не расплакалась. Он рывком стянул с себя фуфайку и швырнул в сторону. А затем медленно прижался ко мне, оттягивая тот сладостный момент, когда наши тела соприкоснутся.
Он схватил меня за бедра, впился в них пальцами, его дыхание участилось. Я коснулась его груди сосками, и меня буквально пронзило желание, причем настолько острое, что я задохнулась. А затем он с утробным рычанием с силой прижал меня к себе, оторвал от пола и понес к кровати.
Глава 2
Коснувшись ягодицами матраса, я упала навзничь, а Гидеон склонился надо мной. Он просунул мне руку под спину, передвинул на середину кровати, а затем лег сверху. И не успела я опомниться, как его теплые мягкие губы уже жадно сосали мои груди. Он властно мял и сжимал их рукой, наслаждаясь их тяжестью.
— Господи, как же я по тебе соскучился, — простонал он.
Его кожа буквально обжигала мою холодную плоть; после мучительно долгих одиноких ночей было сладостно ощущать на себе тяжесть мужского тела.
Я сжала ногами его икры и, засунув руки ему за пояс, ухватилась за его твердый упругий зад. Потом притянула Гидеона к себе и приподняла бедра, чтобы почувствовать его член сквозь разделявший нас тонкий хлопок. Мне не терпелось ощутить его в себе, чтобы удостовериться до конца, что он теперь точно мой.
— Скажи это, — попросила я Гидеона, словно было недостаточно всех произнесенных ранее клятв.
Он откинулся назад и, нежно убрав волосы с моего лба, заглянул мне в глаза. Затем тяжело сглотнул.
Тогда я приподняла голову, наши губы встретились.
— Ладно, скажу первой. Я люблю тебя.
Он закрыл глаза и задрожал. Обхватил меня обеими руками, причем так крепко, что я задохнулась.
— Я люблю тебя, — прошептал он. — Даже слишком сильно.
Это пылкое признание эхом разнеслось в моей голове. Я уткнулась лицом ему в плечо и разрыдалась.
— Ангел. — Он нежно потянул меня за волосы.
Я откинула голову, наши губы встретились в поцелуе с соленым привкусом моих слез. Мои губы жадно впивались в его, словно он мог в любую минуту исчезнуть, не дав мне до конца испить чашу любви.
— Ева, позволь… — Он взял мое лицо в ладони. — Позволь любить тебя.
— Пожалуйста, — прошептала я, сомкнув пальцы у него на шее.
Его горячий возбужденный член терся о мои половые губы, надавливая на пульсирующий клитор.
— Не останавливайся.
— Никогда. Я и не смогу.
Он сжал мои ягодицы, чтобы наши бедра двигались в едином ритме.
А я задыхалась от наслаждения, волнами распространяющегося по моему телу, от прикосновения к груди Гидеона, поросшей жесткими волосками, что действовало крайне возбуждающе: бусинки сосков стали совсем каменными. У меня внутри все ныло и словно ждало жесткого натиска его члена.
Я царапала ногтями его спину, а он откликался на мои грубые ласки утробным рычанием, закидывая голову в порыве страстного исступления.
— Еще! — приказал он, его лицо раскраснелось, дыхание со свистом вырывалось из полуоткрытых губ.
Тогда я вонзила зубы ему в грудь, чуть повыше сердца. Гидеон зашипел, задрожал, но принял эту дикую ласку.
Мне трудно было сдержать клокочущий в груди вулкан противоречивых чувств, таких как любовь и желание, злость и страх. И еще боль. Боже, какая боль! Какая острая боль! Мне хотелось вгрызться в него зубами. Одновременно наказать и доставить удовольствие. Заставить его на собственной шкуре почувствовать хотя бы толику того, что я испытала, когда он меня оттолкнул.
Я провела языком по следам от зубов на его груди, и он еще сильнее придавил меня бедрами, а его член скользнул в раскрывшуюся, будто цветок, половую щель.
— Моя очередь, — мрачно прошептал он.
Он слегка приподнялся на локте, отчего его мускулы стали еще рельефнее, и свободной рукой сжал мою грудь. А потом наклонился и сомкнул губы вокруг соска. Его рот был жарким, а язык — точно шершавый бархат, и, когда он вонзил зубы в тугой сосок, я не выдержала и вскрикнула, выгнувшись дугой от невыносимого желания.
Возбуждение было настолько сильным, что было уже не до нежностей. Я вцепилась ему в волосы, крепко обхватив ногами, не в силах более сопротивляться безумному желанию предъявить свои права на него. Обладать им. Сделать снова моим, и только моим.
— Гидеон, — простонала я.
